По малой нужде


27 Февраля 2013

00000185801111111.jpg

Малый бизнес в России умирает. Сотни тысяч предпринимателей по всей стране закрывают, а то и просто бросают своё дело. Но истинная причина в том, что государство ясно дало понять, где находятся его приоритеты: в то время как административный пресс на малый бизнес усиливается, крупные корпорации, связанные с государством, продолжают получать поддержку. Между тем смерть малого бизнеса может поставить крест на внешних инвестициях и модернизации экономики.

На Ставрополье в налоговых инспекциях ажиотаж. В крае, где традиционно развито индивидуальное предпринимательство, с начала года уже более 10 тыс. бизнесменов закрыли свои счета и прекратили деятельность, рассказал краевой уполномоченный по защите прав предпринимателей Николай Сасин. «Чем они будут заниматься? Уйдут в тень или встанут в очередь за социальным пособием?» – задаёт риторический вопрос Сасин.

Повышение страховых взносов для индивидуальных предпринимателей должно было принести, по подсчётам Минфина, 47,5 млрд рублей в год. Уже понятно, что этих показателей достичь не удастся, но всё же – для сравнения – дефицит Пенсионного фонда, ради которого эта операция и была проделана, составляет более 1 трлн рублей.

То же самое происходит по всей России. По данным главы общественной организации малого и среднего бизнеса «Опора России» Сергея Борисова, из 4 млн индивидуальных предпринимателей, зарегистрированных к началу 2013 года, за неполных два месяца от этого статуса отказались порядка 200 тыс. человек. «Это катастрофа», – заявил Борисов. Он не преувеличивает.

Жадность мытаря сгубила

Погубил предпринимателей убийственный коктейль из нескольких законодательных инициатив.

Во-первых, федеральный закон ФЗ-243. Согласно ему с 1 января страховые взносы индивидуальных предпринимателей, которые идут в основном в Пенсионный фонд, выросли вдвое – с 17 208 до 35 665 рублей в год. А к 2015 году они возрастут в три раза.

Во-вторых, запрет на торговлю пивом и табаком вне стационарных магазинов. У ларёчников, составляющих основную долю «индивидуалов», отняли те товары, которые и составляли львиную долю выручки.

Лишившись основных доходов, предприниматели не стали ждать, когда налоговики снимут с них последнюю шкуру, и начали массово закрываться. То же самое происходит во всём малом бизнесе. По данным опросов, более 65% предпринимателей свернули планы по развитию, 50% увольняют сотрудников, почти всюду снижают заработную плату. Причина всё та же: увеличение страховых взносов для малого бизнеса, помноженное на стагнацию экономики. Закрытие предприятий эту стагнацию усиливает – порочный круг уже замкнулся и начал своё разрушительное движение.

Можно ли было предвидеть эти последствия? Да. Более того, первый звонок уже прозвучал после повышения страховых взносов для малого бизнеса, имеющего иные организационные формы, нежели ИП и ЧП. В результате налоговая нагрузка на предпринимателей стала достигать 60%, что в условиях медленного выхода из кризиса является смертельным ударом. Малый бизнес начал закрываться, оставшиеся – уводить зарплаты в тень, и сборы с этого сектора экономики упали. Однако выводов сделано не было. Нужно отметить, что жадность мытарей впервые сыграла роковую роль в разгар кризиса. В начале 2009 года многие предприятия оказались в непростой финансовой ситуации. За первые девять месяцев 2008 года они получили неплохую прибыль, но она сгорела в огне кризиса последних трёх месяцев года. В результате начисленная сумма налога на прибыль по итогам года оказалась для многих непосильной.

Чеболизация всей Руси

Немного цифр. Повышение страховых взносов для индивидуальных предпринимателей должно было принести, по подсчётам Минфина, 47,5 млрд рублей в год. Уже понятно, что этих показателей достичь не удастся, но всё же – для сравнения – дефицит Пенсионного фонда, ради которого эта операция и была проделана, составляет более 1 трлн рублей. Вопрос: спасёт ли капля налогов, выжатая из мелких предпринимателей, пенсионную систему? Думается, ответ ясен.

А вот ещё немного цифр. В декабре 2012 года президент подписал поправки к закону «О таможенном тарифе». С 1 апреля 2013 года в два раза снизятся экспортные пошлины на нефть и газ, добываемые на новых месторождениях в Красноярском крае, Иркутской области, Якутии, Ямало-Ненецком и Ненецком автономных округах и в Каспийском море. Эксперты уже подсчитали, что экономия только одной государственной «Газпром нефти» на выплате экспортных пошлин может составить до 189,9 млрд рублей в год. Налоговыми льготами смогут воспользоваться также Роснефть и ЛУКОЙЛ.

А ведь нефтяники уже получили за последние годы немало льгот. Так, в 2008 году был повышен необлагаемый минимум в цене нефти при расчёте налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) с 9 до 15 долларов; на 22,8% снижена экспортная пошлина на нефть и нефтепродукты; введены налоговые каникулы для новых месторождений за полярным кругом, на шельфах Каспийского и Азовского морей, в Тимано-Печорской провинции, на Ямале, на континентальном шельфе. А в феврале текущего года Комитет Госдумы по энергетике поддержал законопроект о продлении налоговых каникул (нулевой ставки НДПИ) для нефтяных месторождений Якутии, Иркутской области и Красноярского края до 1 января 2022 года (ранее было до 1 января 2017 года).

Похожие льготы существуют и в газовой отрасли. Правительство также рассматривает вопрос о предоставлении льгот горнодобывающим компаниям.

Вопрос: стоит ли одной рукой отнимать у «лавочников» 47,5 млрд рублей, чтобы другой отдавать крупным компаниям в разы больше? Ответ в общем-то ясен: государство сделало ставку на крупный бизнес. Экономисты давно отмечали: идёт «чеболизация» российской экономики. Между прочим, в Южной Корее, откуда и пошёл термин «чеболи», это закончилось кризисом 2007–2008 годов, после которого страна взялась ударными темпами развивать малое предпринимательство. В Японии, где также превалирует крупный бизнес, второй десяток лет экономика стагнирует – благополучие держится лишь на фактически отрицательной ставке рефинансирования, уровень которой ниже инфляции.

Между прочим, по данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), страны, в которых доля малого и среднего бизнеса составляет 60–70% ВВП, эффективнее преодолевают кризисы по сравнению с теми, где эти показатели меньше. В России на 2011 год доля малого бизнеса составляла 21%. Вряд ли за прошедшее время ситуация улучшилась.

Есть и российские данные. Так, исследование «Левада-центра» показало, что в 90-е годы «челноки», первые индивидуальные предприниматели России, фактически спасли страну от голода, а экономику – от краха. Но уже в 2000-х место «спасителей» заняли чиновники: если раньше смазкой экономического механизма служили не учтённые налоговиками доходы «челноков», то теперь – взятки и «откаты», суммы которых растекались по обществу. Однако в отличие от денег «челноков», которые служили своеобразным буфером для неловкой фискальной политики (в 90-е налоговое бремя доходило до 1,13 рубля с 1 рубля!) неправедные доходы чиновников, во-первых, распределялись неравномерно, усиливая общественное неравенство, во-вторых, в значительной части уходили за границу, формируя шокирующие цифры оттока капитала.

Складывается впечатление, что приоритеты власти выстраиваются в соответствии с предпочтениями бюрократии, а не с экономической логикой. Экономические термины выглядят лишь ширмой, прикрывающей откровенное потакание тем игрокам рынка, которые либо связаны с бюрократией, либо сами фактически ею являются (госкомпании и компании с госучастием). Однако продолжение такой политики в условиях нестабильности мировых финансовых рынков, туманных перспектив конъюнктуры нефтяного рынка и очевидной уже слабости роста российской экономики равносильно самоубийству.

Материал: Татьяна Шестакова

Фото: КоммерсантЪ

Источник: Версия


Возврат к списку