Случайно встретила я ФАС

Причина необычайной, по мировым меркам, активности ФАС — та же самая «палочная система», которая действует и в полиции, и в большинстве проверяющих органов: одно дело — одна палка, важное дело — несколько палок, чем больше палок — тем лучше для получения премий и карьеры. «Нужное дело, ненужное, мы все начинаем просто гнать, гнать, гнать», — объясняет в анонимном интервью руководитель одного из территориальных управлений ФАС. Результат этой гонки предсказуем: Россия превращается в страну монополистов. 

Когда Джона Кеннеди спросили, как ему удалось стать героем войны, он ответил: «Это было вынужденно: они потопили мою лодку». В нашей стране захват монопольного положения на рынке не требует особого героизма. Это происходит вынужденно: ФАС зарабатывает палки". 

Дело о батуте 

ЕВГЕНИЯ АВТОНОМОВА, ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ, ГОРОД ГОРНО-АЛТАЙСК: «Батутный бизнес привезла в нашу республику я, в 2007 году. Как-то нам с мужем попался в руки журнал: листаем, смотрим — батут. Он нам очень понравился. А потом муж был в Новосибирске и вернулся оттуда с батутом на 20 мест. На нем солнце, петухи, роботы и акулы. Родители в Горно-Алтайске очень обрадовались: больше детям у нас ходить некуда, кроме детской площадки, которую Наталья Водянова установила. 

Я взялась за все это самостоятельно. А муж продолжил заниматься нашим общим делом — спортзалом. Правила батутные я понимала, что существуют, но так как у нас в Горно-Алтайске с этим никто не сталкивался, то обучить меня было некому. Сама придумала: дети могут заходить на мой батут только с чистым ртом. Еще я не разрешаю прыгать с колющими и режущими предметами в штанах. Потому что у меня были случаи, когда мне батут резали очень жестко — они, знаете, хорошие такие гвозди по десять сантиметров в карманах проносили. 

Изначально цена была 50 рублей за 20 минут. Я ее не высчитывала, эту цену, — не умею высчитывать. Поэтому придумала так: 50 рублей — отдельная бумажка, которую удобно просто отдать и взять. Да и в Новосибирске батут столько же стоит, только там за пять минут — для наших дороговато, деньги у нас маленькие. Зашла в интернет, посмотрела советы врачей, сколько детям можно прыгать на батуте. Там писали, что максимум — полчаса. Но родителям тяжело так долго стоять рядом, поэтому я решила, что будет 20 минут. 

Экономика устроена так. 20-местный батут, как у меня, стоит 400 тысяч рублей. У меня таких два. Их надо ремонтировать — зашить дырочку 20 см стоит 1500 рублей. И страховать батут никто не хочет, потому что они режутся легко. Еще нужно нанимать кассира, охранника, электроэнергия — 15 тысяч за три месяца, аренда — 23 тысячи, помывка батута раз в два дня обязательная — тысяча рублей. Плюс администрация взяла в моду заставлять нас вывозить батуты на праздники. В прошлом году шесть раз заставляли, а это больше 10 тысяч рублей, его ведь не только увезти, но и свернуть надо, а сворачивают три человека — он весит 400 кг. 

Прибыль зависит от погоды. Когда идет дождь, ее почти нет, а когда слишком жарко, не все дети идут на горячий батут. Минимум за день — 300 рублей, максимум — 4-5 тысяч. Средняя прибыль за месяц — 25 тысяч. Сезон с конца апреля по конец октября. За шесть лет я ни разу не поднимала цену, потому что люди привыкли, к тому же появились конкуренты. В 2009 году батут завел еще Иван с напарником. У них батут на 30 мест, с поросятами и шреками. 

Они установили ту же цену 50 рублей, но сделали время неограниченное. То есть я, получается, подпертая. Меньше цену я не могла сделать, потому что была бы в угаре. И я тоже сделала неограниченное время. Мне деваться некуда было. С Иваном у нас были инциденты маленько. Когда приходили на мой батут мои клиенты, он подходил и говорил им: «Что вы на этих батутах прыгаете? Там все писают и какают!» Но у меня никогда такого не было, я отслеживала. Еще один раз мой батут порезали его люди: пришли мальчишки с гвоздями попрыгать. Мне мои клиенты, которые рядом с ними прыгали, сказали, что это люди Ивана. 

В 2011 году меня вызвали в ФАС. Ивана тоже вызывали. Попросили написать объяснительную — почему у нас с ним одинаковые цены. Ну я и написала, что я была первая, но потом пришлось расценку выровнять, увеличить время: я оказалась в безысходном положении, потому что мой конкурент прыгает без ограничений. 

Но в ФАС сказали: «У вас не могут быть одинаковые цены, потому что у вас разный уровень затрат». Не знаю, почему они так решили. И потом говорят: «Посчитайте свои затраты и установите цену». А я не умею обсчитывать эту калькуляцию. У меня нет такого человека. Я им говорю: мы делаем добро — люди платят, и весь день батут в их распоряжении, прыгайте сколько хотите. Говорю, что в других местах так не бывает, что в Новосибирске берут 50 рублей за пять минут. Зачем довязываться до нас? 

Я, честно говоря, все подзабыла, потому что прошло два года после того случая, и у меня еще после родов маленько с памятью проблемы. Но помню, что был суд, куда я пришла с адвокатом. У Ивана суда не было — он заплатил штраф. На суде меня спрашивали: «Почему Иван заплатил, а вы кусаетесь с нами?» Я говорю: «Мы кусаемся, потому что вы необоснованно нам предъявляете». Потом мне прислали письмо, что все нормально и никакие штрафы я не должна платить. 

Не знаю, почему они довязались до нас. Блин, есть же достаточно организаций, можно было бы ФАС заняться серьезными делами, а не нами, батутчиками. Я человек далекий от политики и стараюсь туда не лезть, но я думаю, что их сверху попросили собрать денег с города. 

Мы затеяли это для детей. Чтобы наши детки хотя бы маленько получали удовольствие. Ко мне один раз мальчик маленький у батута подошел и поцеловал. Чужую тетку поцеловал! Его мама подходит: «Он у нас дома никого не целует, а тут!» И мне так приятно, дети меня все время целуют, волшебницей называют. И родители такие благодарные — дети после батута сразу бегут домой спать. 

В этом году я не стала выставлять свой батут на площади. После меня люди поняли, что детский бизнес это прибыльно, и теперь у нас на площади и батуты, и машинки, и сладкая вата. Теперь мои батуты работают в Барнауле«. 

У него не было никаких документов, но антимонопольщики сказали: «Это не важно, вы должны ему дать тепло». А ТСЖ признали монополистом на рынке энергоснабжения. Это не очень понятно — мы же не производим ничего, не добываем, не продаем. Ни электричество, ни тепло, ни воду. Как мы можем быть монополистом? 
В моем представлении антимонопольщики должны заниматься явно не этим. Есть достаточно много больших организаций-монополистов — по идее, туда надо идти и регулировать. Вот, допустим, региональная энергетическая комиссия, которая устанавливает тарифы на ресурсы. 

ТСЖ не подало товарищу вовремя тепло и получило штраф в сто тысяч. Потом еще задержали — и еще штраф сто тысяч. Мы пытались в арбитражном суде обжаловать в Новосибирске, потом в Томске, даже в Тюмени были. Нам везде говорили: «Все правильно. ТСЖ является монополистом на рынке энергоснабжения». Теперь уже только если в Москву, ходоком к президенту. Штрафы мы по итогу оплатили. 

При этом после всех судов товарищ решил подключиться к отдельному трубопроводу теплоснабжающей организации, минуя наши коммуникации. Странно тогда, что нам говорили, что мы монополисты и других способов подключить тепло не существует. Вы скажете: ну так объясните человеку из ФАС. Но это же чиновник. Пусть небольшой, не федерального уровня. Если он решит, что кошка должна быть черной — ну не может он назавтра сказать: «Извините, я ошибся, кошка белая». Это значит признать, что он некомпетентен, что он допустил глупость. Ни один нормальный чиновник так делать не будет. 

Коллегам из других ТСЖ я это не рассказывал — не люблю выносить сор из избы«. 

Дело об объявлениях 
АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВ, ДИРЕКТОР ИД «ЯРМАРКА», РЯЗАНЬ: «Ярмарка, или Что вам нужно»— газета частных объявлений. Она существует 19 лет, и я ее возглавляю с самого начала. Выходит три раза в неделю с объявлениями о продаже недвижимости, работе. Есть разделы про автомобили, ремонт и строительство. Если юридическое лицо, то объявление платное. Если физическое, то нужно смотреть, что именно: об уроках английского языка — платное, а если физлицо продает частным образом свое старое пианино, то бесплатное. Всего 136 страниц. Тираж — в неделю 13,6 тысячи, полмиллиона в год. Стоит 18 рублей. Тиражи в последнее время падают, да и реклама понемногу тоже. 

Была у нас газета «Из рук в руки», но года три назад они закрылись из-за нерентабельности. Теперь единственное издание, где выходят объявления из всех сфер, — это мы. Есть специализированные: газета «Домострой» по недвижимости, газета «Экстра-конкурент» с объявлениями о работе. Но реальный конкурент — это интернет. 

Рязань город большой, мы не червонец золотой, всем нравиться не можем. Кто-то был недоволен: может, это были конкуренты, может, рекламодатели. В ФАС поступило заявление на тему того, что у нас неправильное ценообразование на рекламу.Не понравилось то, что за больший объем рекламы надо платить меньше. Но это просто система скидок, во всех изданиях они есть. 

ФАС провела свое собственное расследование и пришла к выводу, что мы монополисты на рязанском рынке. Объявили об этом на пресс-конференции. Мы им написали заказное письмо с просьбой объяснить, в чем дело — они молчат. Потому что солгали. Руководителю там, видимо, надо было отчитаться о какой-нибудь работе.

Штрафов они нам не выписали, но когда вас объявляют монополистом, потом могут много чего потребовать. И мы пригласили ФАС в суд. Мы не согласились с тем, что занимаем доминирующее положение, потому что не обладаем исключительной информацией ни по каким параметрам. Дело мы выиграли. Потом были и второй, и третий суд. Мы их тоже выиграли. 

ФАС в Рязани не совсем профессиональная. По крайней мере руководство. Если они идут в суд, то почему так плохо готовятся? У меня вообще сложилось ощущение, что дела они заводят для галочки. Они покупают газету, сотрудники пролистывают ее с утра — найдут что-нибудь, возбудят дело, накажут, галочка есть. Потом еще мне одна знакомая оттуда жаловалась, что от такого количества прочитанных газет руки пачкаются. 

А это вообще-то наши с вами деньги. Вот я — коммерсант. Я зарабатываю, плачу налоги. Они их получают из бюджета и живут на них. Если они тратят кучу времени и проигрывают в судах — значит, они растранжирили эти деньги«. 

Дело о ларьке 
СЕРГЕЙ НЕРУБЕНКО, ВЛАДЕЛЕЦ ЛАРЬКА, БЕЛГОРОД:«У меня маленький продуктовый магазин, ларек даже — тридцать квадратных метров. Там продается молоко, хлеб, пиво, соки, рыба — все, что в обычном магазине, кроме водки. Магазин называется „Свежачок“. Экономкласс. Выручка в день бывает до 20 тысяч. Держу „Свежачок“ четвертый год вдвоем с кумом. Договорились с ним так: „Я овощами, а ты колбасой и пивом“. 

У нас есть поставщик — ООО „Мограк“, продает мне сок „Добрый“. И вот к ним пришли два представителя антимонопольной службы. Купили со склада одну бутылку пива на двоих, а чек сохранили, чтобы доказать, что „Мограк“ не оптовка. Раз они не оптовка, значит, наши отношения с поставщиком не вертикальные. Антимонопольщики так решили.

В общем, уличили они нас в том, что я, „Мограк“ и еще четыре предприятия находимся в сговоре между собой. Там в договоре был пункт: „Покупатель обязуется предоставить продавцу во избежание демпинга необходимую информацию, касающуюся продажи продукции“. Антимонопольщики сказали, что этим пунктом мы условились держать одинаковые цены. 

В общем, уличили они нас в том, что я, „Мограк“ и еще четыре предприятия находимся в сговоре между собой. Там в договоре был пункт: „Покупатель обязуется предоставить продавцу во избежание демпинга необходимую информацию, касающуюся продажи продукции“. Антимонопольщики сказали, что этим пунктом мы условились держать одинаковые цены. 

У „Мограка“ полторы тысячи клиентов, но они тупо взяли пять договоров по центру — и всех нас оштрафовали. Я вообще ничего не понял. У меня магазинчик малюсенький, который стоит на остановке. Я не то что конкурировать или демпинговать, я вообще не могу повлиять на рынок никаким образом. Хотел даже снять свой магазин, выложить в Youtube и показать, что мной заинтересовались. Я этого антимонопольного директора спрашиваю: „Хотите, я вас свожу в свой магазин, и вы посмотрите?“ А он мне: „Не волнует меня это, не интересует — у вас сговор, и все“. То есть никто не разбирается, просто штрафуют, и все». 

ЕВГЕНИЙ ПУХОВ, ДИРЕКТОР «ИП ПУХОВ», НОВОЧЕБОКСАРСК: «Моя компания занимается оптовой и розничной продажей сахара, муки, крупы, макарон, соли, соков и воды. То есть я посредник между производителем и магазином. С прошлого года сами упаковываем товар. У нас три конкурента, которые имеют такой же ассортимент, один в один. Но антимонопольная служба нас преследовала конкретно по сахару. 

Сахар — это сложный рынок. Пока год на нем не поработаешь, ничего не поймешь. Товар, по сути, биржевой: его цена может меняться по три раза в день. Наценка всего 2-3%, в лучшем случае 5%, а у круп в среднем — 15%. Вот я купил сахар по 20 рублей. Мне начинают звонить: «Почем сахар?» Я быстро мониторю рынок, узнаю, что больше сегодня поставок не было, тогда цену делаю повыше. Если заводы поднимают цены, то и мы все автоматически поднимаем — независимо от того, есть у нас товар на складе по старой цене или нет. Потому что, если я продам по старой цене, мне этих денег не хватит, чтобы новый купить. Так на сахаре работают. 

С конкурентами у нас нормальные отношения. Если я узнаю, что кто-то продает товар худшего качества, чем мой, то пиарим это вовсю. Всегда говорим клиентам, у кого что некачественное. Я считаю, что это нормально. Но общаться с конкурентами нам невыгодно. 

А ФАС считала, что мы созвонились, договорились и дружно подняли цены на сахар. «Единовременное и однообразное поднятие цены». На самом деле цены у нас всегда отличаются как минимум на 80 копеек, и поднимаем мы их с разницей в несколько дней. Договариваться мне просто невыгодно. Я бы голову оторвал менеджеру, который сливает инфу о том, где и в каких объемах что покупаю. 

Мы все это говорили ФАС. А там просто сидят девочки, которые ни бум-бум, и председатель не может двух слов связать по-русски, говорит на чувашском. Может, просто по-русски недопонимает? Мы просили сменить председателя, тот вроде по-русски говорит, но все равно не понимает. 

С конкурентами мы познакомились только на встрече в ФАС. Посмеялись с ними хорошо. Вместе дошли до конца, даже в Верховный суд ходили — и везде проиграли. Мы сидим, смотрим на судей, они так с понимаем смотрят на нас, мы уже думаем, что сейчас в нашу сторону решится. Ни фига. 20 тысяч пришлось выплачивать. Вместе с издержками — 50 тысяч. 

Там с нами четвертый еще был игрок. Но он сделал все красиво: у него по бумагам никакого поднятия цены не было. Мы посмотрели документы и говорим: «Смотрите, у нас закупочная 25,6, а у него продажная 24. Вы в это верите? Он просто сделал документы красиво, чтобы к нему не придрались». А в ФАС отвечают: «Мы не проверяем документы — у нас нет таких полномочий. Мы же не можем выемку делать». А мы такие: вас поняли, в следующий раз так и сделаем". 

Записала Полина Еременко. Иллюстрации Симон Бергантини (Simone Bergantini). 
Источник: esquire